Гиперборея: ҮІІІ раздел Серикбол Кондыбай ПрототюркиАнау. Намазга-Тепе. Афанасьевская гора. Часть 3

Гиперборея: ҮІІІ раздел Серикбол Кондыбай ПрототюркиАнау. Намазга-Тепе. Афанасьевская гора. Часть 3 *** Во многих случаях газетные публикации не вызывают доверия, однако в ситуации, когда научные сведения недоступны, приходится довольствоваться и материалами из газеты. Пару лет назад в Мангистауской области в местности Жезды-Токсанбай на севере Устюрта было найдено поселение Токсанбай; его первый слой был отнесен к бронзовому веку (4 тысячи лет назад). Подобные объекты ранее были обнаружены в Трое (Анатолия, Малая Азия), в Аркаиме и Синташе на Урале. Оказывается, раньше Малая Азия, земли Ирана рассматривались как сосредоточие формирующейся предгородской жизни Евразии, после обнаружения Аркаима и Синташа на Урале русские ученые стали утверждать, что этот процесс начался на их родине. Теперь же, в соответствии с новыми находками оказывается, что начало городской цивилизации было положено не в Малой Азии и не на Урале, а у нас, у подножий Устюрта, в Токсанбае»[16]. Это – слова журналиста, но ведь он передает не собственные мысли, а услышанное от участников экспедиции – археологов З. Самашева, Л. Галкина, Е. Гилажева. Здесь мы хотим напомнить о упоминавшейся выше гипотезе относительно среднеенисейской афанасьевской культуры: «Возник вопрос об общей прародине афанасьевцев и ямников, расположенной где-нибудь в Средней Азии или в районе Аральского моря, откуда часть населения мигрировала в Причерноморские степи, а часть – в Сибирь. Позже была высказано предположение о прямой миграции афанасьевцев с территории западных скотоводов. Исходной территорией последних считается Волжско-Уральское междуречье»[17]. Токсанбай относится к этой предполагаемой исходной территории. Конечно, афанасьевская культура является энеолитической, а Токсанбай принадлежит бронзовому веку. Но ведь и исследования названной части Устюрта далеки от завершенности. *** Археологи, историки и лингвисты считают афанасьевцев, андроновцев и карасукцев в языковом плане индоевропейцами, более конкретно – индоиранцами. В европейской, русско-советской археологии вопрос о возможном прототюркском языке этих культур вообще не рассматривается. Приводимые при этом факты, соображения в пользу индоевропейской принадлежности этих культур немногочисленны. Во-первых, европеоидный облик создателей этих культур, привычка при обнаружении европеоидного черепа считать его «обладателя» индоевропейцем доведена до автоматизма. К тому же доминирование монголоидности в современном облике и в исторически известном антропологическом типе тюрков сформировало на подсознательном уровне стереотип о изначальной монголоидности тюрков, поэтому мысль о возможной прототюркской принадлежности носителей рассматриваемых археологических культур просто не приходит в голову исследователям. Во-вторых, сходство обрядов погребения, насыпания кургана у афанасьевцев и андроновцев с индоевропейскими ямной, катакомбной культурами западных степей укрепляет стереотип о их индоевропейском (индоиранском) происхождении. Но здесь не учитывается характер, степень сходства. Какова степень сходства афанасьевцев и ямников? Относительно возведения насыпи над могилой (насыпания кургана) сходство полное или же речь идет о сходстве первоначальной идеи? Подобные нюансы должны учитываться. Обычай насыпать курганы в ямной культуре возник лишь под влиянием кура-аракской культуры, в таком случае возможно и обычай строить курганы у афанасьевцев связан с кура-аракским влиянием? Уже приводившиеся гипотезы («Возник вопрос об общей прародине афанасьевцев и ямников, расположенной где-нибудь в Средней Азии или в районе Аральского моря, откуда часть населения мигрировала в Причерноморские степи, а часть – в Сибирь. Позже была высказано предположение о прямой миграции афанасьевцев с территории западных скотоводов. Исходной территорией последних считается Волжско-Уральское междуречье») соответствуют, в первую очередь, нашему кура-аракскому (гиперборейскому) маршруту. Вообще говоря, сопоставления инвентарных материалов необходимы, однако следует учитывать принципы, на которых опираются эти сравнительные ииследования. В-третьих, обряд трупосожжения также не может считаться сугубо индоевропейским, ведь исторические сведения говорят о том, что тюрки – как и индоиранцы – в первых веках нашей эры сжигали тела покойных или хоронили их вместе с конями. В-четвертых, обнаруживаемые в разных регионах Казахстана наскальные рисунки колесниц не являются абсолютным доводом в пользу индоиранцев. В 3-2 тыс. до н.э. все народы, обитавшие к югу от среднего пояса Евразии, знали колесницу, поэтому с уверенностью можно утверждать, что даже если прототюрки и не изобрели колесное транспортное средство сами, они вполне могли выучиться этому искусству, т.к. во 2 тыс. до н.э. имели контакты с «индоевропейским» и «кавказским» миром. В-пятых, и это главное, археологические материалы (обряд погребения, инвентарь) аналогичны не только материалам считающихся индоевропейскими культур западных степей (ямной, срубной, катакомбной), но и на уровне идей сопряжены со сведениями (мифами) «Ригведы» и «Авесты». Мы же продемонстрировали присутствие в «Ригведе» и «Авесте» гиперборейского (прототюркского) субстрата. Таким образом, приводя контрдовод каждому аргументу «индоевропейцев», мы можем лишить «индоевропейскую» гипотезу статуса бесспорной истины. *** Итак, по нашему представлению, в 3 тыс. до н.э. прототюркский языковой массив был разбросан на пространстве от Туркмении до Саян, от Термеза до Уральских гор. Эта целостность была нарушена начавшимся во второй половине 3 тыс. до н.э. продвижением на территорию Казахстана индоевропейцев. Мы можем показать три разделенных во времени волны миграции сформировавшегося в регионе Украины, Волги и Урала индоевропейского сообщества на казахскую землю. Первая волна – прототохары второй половины 3 тыс. до н.э. В течение нескольких веков они распространились по территории Казахстана, смешались с местными прототюркскими кельтеминарскими и другими племенами, в результате чего во 2 тыс. до н.э. сформировалась охватившая огромное пространство от Южной Сибири до Арала, от Узбекистана до Уральских гор пестрая культура, в современной исторической литературе называемая андроновской культурой бронзового века. Андроновская культура не может считаться «арийской», как сейчас утверждается, это обобщенное, условное название конгломерата культур индоевропейских и прототюркских племен со сходным хозяйственно-культурным типом. Собственно «индоиранская культура» – это лишь отдельные фрагменты ямной культуры второй половины 3 тыс. до н.э. Вторая индоевропейская волна прихлынула в начале 2 тыс. до н.э., это были индоарии, двигавшиеся по маршруту от Волги и Урала до Арала, затем по Сырдарье и Амударье в Узбекистан. Третья волна – представители сформировавшейся во 2 тыс. до н.э. в Западном Казахстане срубной культуры, т.е. иранские племена. Восточная часть этих племен в конце 2 тыс. до н.э. переселилась в Среднюю Азию. Собственно «арийский» этнос сформировался в ХҮІІІ-ХҮ вв. до н.э. на территории Средней Азии и Афганистана в результате смешения местных прототюрков, протодравидов и пришлых индоарийских племен. Когда позднее они переместились в сторону Индостана, это название обрели некоторые из иранских племен, занявших их место и около 1 тыс. до н.э. основавших в Средней Азии государство Арийана вэджа. Историю Казахстана и тюрков в бесписьменные 6-2 тыс. до н.э. можно уложить в такую логическую схему. Присутствие слов с тюркской основой (например, Эхидна, Уран, Апас, Тапас, Аполлон и др.) в индоевропейских мифологиях и языках (латинском, греческом, хеттском, этрусском, индоарийском) говорит о прототюрко-индоевропейских языковых контактах в 3 тыс. до н.э.. Сохранившиеся в текстах индийской «Ригведы» и иранской «Авесты» мифологические мотивы и слова (арштат-ар, урван-үрей, йима / яма-иман-майқы, ила, ману, варна-орын, варта-орта (Сходство по звучанию и смыслу этих и других древнеиндийских терминов и современных казахских слов подробно рассматривается в книге С. Кондыбая «Қазақ мифологисына кіріспе» (Введение в казахскую мифологию). Алматы. 199. – Пер.), вэджа-огуз-жүз и др.) тюркского происхождения говорят о сильном тюркском влиянии на индоиранский мир во 2 тыс. до н.э. Такие сравнения, приведенные к общему знаменателю, показывают, что предлагаемый нами маршрут логичен и возможно соответствует реальной истории. Появление индоевропейцев в степях Казахстана разрушило территориальную целостность прототюрков. Прототюрки разделились на две группы: восточная группа – прототюркский массив Саяно-Алтая и Восточного Казахстана – сместилась в Китай и Монголию, степи за Байкалом, сохранила языковую основу и позднее дала жизнь тюркским языкам. Западная группа прототюрков – прототюрки Казахстана и Средней Азии – была вынуждена рассыпаться среди иноязычного массива, смешаться сначала с прототохарами, затем с индоариями, еще позднее – с иранцами, постепенно утратила политическую самостоятельность и по большей части иранизировалась. Тем не менее можно предположить, что прототюркские языки, претерпевшие сильное арийское влияние, сохранялись в разных регионах Казахстана и Средней Азии вплоть до начала нашей эры. Если скифы сформировались в результате смешения какого-либо прототюркского (апр > абар) и иранского племен с иранизацией языка, то саков, усуней, кангюев, савроматов, массагетов можно считать западными прототюркскими племенами, в этническом составе, языке и культуре которых доминировал иранский субстрат. Нет оснований безапелляционно утверждать о их ираноязычности, т.к. никаких сведений о их языке не сохранилось, сходство в некоторых аспектах археологических материалов с иранской культурой не является достаточным для доказательства их ираноязычности. Существует немало примеров, когда в едином религиозно-культурном пространстве памятники материальной культуры народов с разными языками оказываются похожи. Например, средневековые узбеки и таджики говорили на разных языках, но в остальном их культуры были очень похожи, более того, казахи называли их одинаково – сартами. Языки кангюев, массагетов, савроматов и усуней принадлежали к западным прототюркским, испытавшим влияние иранской культуры и религии, впитавшим слова из лексического фонда индоиранских языков. Восточные прототюрки в течение веков находились под культурным влиянием Китая, их языки смешивались с соседними монгольскими, тунгусо-маньчжурскими языками, в то время как западные прототюрки оставались под влиянием иранского языка и культуры. В процессе движения на запад хуннов, следовавших за ними племен небесных тюрков (восточных тюрков) западные тюркские языки были поглощены восточными. Сейчас прямых наследников западного тюркского языка не существует (лишь чувашский язык отдаленно может быть приближен к нему). Все современные кипчакские, огузские, карлукские языки, языки сибирских тюрков ведут свое происхождение в первую очередь от восточного прототюркского языка, однако у нас нет сомнений, что в фонде этих языков присутствует незамеченный до сих пор западный прототюркский субстрат. Итак, наша Гиперборея существовала в 6 тыс. до н.э. на Апшеронском (Абш-орын – «место Абш», ср. Абзу – «подводный мировой океан пресных вод», обиталище Энки в шумерском мифе) полуострове и в долине Куры. Климат на этом полуострове, врезающемся в Каспийское (Хазарское) море, был влажным и теплым. Вырывающиеся на поверхность суши и воды источники нефти и газа – «негасимый вечный огонь» (такие огни до сих пор есть на окраинах Баку), близкое расположение Гобустана («Полой – Қуыс – страны», природного памятника с многочисленными историческими знаками недалеко от Баку) с его многочисленными пещерами, вероятно, оказали свое позитивное влияние на творческий потенциал первых гиперборейских жрецов. Как бы то ни было, совокупность мифолингвистических, историко-географических, археологических, палеоклиматических соображений подталкивает к мысли о том, что Южный Кавказ, конкретно Апшеронский полуостров – это и есть самый первый тюркский очаг цивилизации – Гиперборея «вечного негасимого огня». [1] Джармо – неолитическая культура (7-6 тыс. до н.э.) ареала Северной Месопотамии и горных районов Западного Ирана. Археологи счтают ее третьим значительным центром раннеземледельческой культуры Передней Азии. Первая – ареал Иордании-Палестины (иерихонская и др. культуры 8-7 тыс. до н.э.), вторая – в Анатолии (чатал-гуюкская и др. культуры 8-6 тыс. до н.э.). [2] Например, изображения животных на посуде из Намазга-тепе аналогичны находкам в Иране (Сиалк, Гиссар). Материалы культуры Геоксора также свидетельствуют о связях с Эламом и Месопотамией. [3] Сторонники алтайской теории тюрко-монголо-тунгусо-маньчжурского родства – Г. Рамстедт, Н. Попе, Е.Д. Поливанов и др., сторонники алтай-уральской теории о родстве тюрков, финно-угоров и самодийцев – М.Ряссянен и др. В. Котвич и др. поддерживают теорию о том, что три языковые группы в алтайской системе не являются родственными, а черты сходства возникли в результате смешения. [4] К культуре Анау относятся поселения 5-2 тыс. до н.э.Анау, Намазга-Тепе, Кара-Тепе, Алтын-Тепе у северных отрогов Копетдага, а также поселение Геоксор в устье реки Теджен. [5] Вадецкая Э.Б. Сказы о древних курганах. Новосибирск. Наука. 1981. С. 59. [6] Там же. [7] БСЭ. 2 том. С. 420. [8] БСЭ. 11 том. С. 186. [9] БСЭ. 12 том. С. 159. [10] БСЭ. 2 том. С. 22. [11] К. Акишев, К. Байпаков. Вопросы археологии Казахстана. А. 1979. С. 33-45. [12] БСЭ. 23 том. С. 199. [13] БСЭ.12 том. С. 404. [14] БСЭ. 7 том. С. 513. [15] БСЭ. 9 том. С. 318. [16] Предполагается, что второй слой Токсанбая относится к огузской эпохе – ІХ-Х векам. Өтепберген Әлімгереев. «Құм жұтқан қорғандар» (Курганы, поглощенные песками)// Маңғыстау. 11 февраля 1997. В газетной статье описывается маршрут малой разведывательной археологической экспедиции в составе 14 человек. Участники экспедиции: З. Самашев – сотрудник Института археологии и истории им. А. Маргулана, москвич Л.Л.Галкин, Е. Гилажев и др. [17] Вадецкая Э.Б. Сказы о древних курганах. С. 59. [i] О символизме Балканских гор в казахской мифологии, а также о реальном топониме, присутствующем на карте не только Европы, но и Казахстана, Туркмении, Башкирии см.: Кондыбай С. Казахская мифология. Краткий словарь. С. 94. Перевод Зиры Наурзбаевой